[csi-new-york]

Название: Потери
Автор: Ярина
Рейтинг: К
Персонажи: Флэк, Мак, немного Стеллы
От автора: как сказала Рати, навеяно Джессикой Энджел. Проснулась утром с мыслей, что вроде слышала, как Флэк кончал самоубийством, а Мак его приводил в чувство. Вроде слышала это от Рати, когда они с Джилл уламывали меня посмотреть НЙ. Оказалось результатом моего воображения.
В общем, в фике много воды, пессимизма, бреда... я такое не люблю писать, а это само просилось наружу.
И я не видела еще этого, хотя и знаю, чем закончились поминки в баре.


Дон тоскливо смотрел на капли дождя, стекающие по окну. Осенний дождь окутал Нью-Йорк сплошной пеленой несколько часов назад, но уже сходил на нет. В отличие от его душевной боли.
Он никогда не думал, что сердце может так разрываться на части. И когда понял, принялся глушить боль самыми древними способами – виски и безудержным сексом. Но они больше не помогали. Наступил момент, когда эта боль не давала больше дышать потому, что при каждом вдохе все внутри жгло при одной только мысли – Джесс больше нет. Он отказывался смириться с этими долгие недели, усиленно стараясь забыть этот факт. Но больше так продолжаться не могло. Он шестой день не ходил на работу, лишь бы не видеть сочувствующих взглядов, от которых его тошнило. Они не могли ему помочь.
Джессики Энджел, любимой Джесс, его Ангела больше не было. Ее не было больше в его жизни, не было в этом мире. И от этого становилось еще больнее. Несколько пуль оборвали ее жизнь, а он ничего не мог сделать. Он ничем ей не помог, он был от нее слишком далеко, он приехал слишком поздно, он слишком поздно привез ее в больницу. Он сделал все слишком поздно. И это слишком лишило его ее. А в памяти остались последние ее слова, предложение провести вечер вместе, с вином и ее черным пеньюаром, который он так любил. Который сиротливо валялся на кресле напротив него.
Тоска холодной рукой сжала сердце. Джесс спасла ему жизнь тогда, когда он меньше всего ждал опасности. Когда его чуть не сбил чокнутый таксист, она всем своим хрупким весом оттолкнула его с дороги, рискуя переломать себе кости. С тех самых пор он мысленно называл ее своим ангелом-хранителем. Хотя нет, она стала им для него раньше. Она всегда была рядом, готовая выслушать, когда ему нужно было выговориться. Такое случалось не часто, но иногда всем нужен такой человек. Он никому не мог рассказать о том, как вляпался Денни, ради него нужно было молчать. Зато он смог рассказать это Джесс за чашкой кофе в тишине бара перед закрытием. Она сидела, подперев одной рукой подбородок, тонкие пальцы второй сжимали чашку с густой жидкостью. Не верилось, что эти пальцы так же крепко сжимали рукоять тяжелого пистолета. Она почти не пила кофе в тот вечер, просто слушала, молчала и слушала, лишь кивая в ответ. Он не смог отплатить ей тем же. Не смог спасти ее жизнь.
Они с Джессикой не давали друг другу обещаний верности до гроба, хотя Дон уже подумывал о том, что стоит предложить любимой съехаться вместе. И собирался это сделать в тот самый день. Вечер. Не успел. Но он никак не мог предположить, что им придется расстаться в таком ближайшем будущем. Он точно знал, что добровольно он не уйдет от Джессики. Собственно, их могла разлучить только смерть, и он всегда думал, что это будет он. Почему-то ему казалось, что Джесс не пострадает, он верил, что его любовь хранит ее. Да и сам он перестал быть таким рисковым парнем, перестал бездумно кидаться под дуло пистолета, взвешивая и выверяя каждый свой шаг. Не хотелось на новом витке жизни лишиться этой самой жизни. Лишиться Джесс. Меньше всего ему хотелось, чтобы на ее прекрасном лице появилась грусть, а ее глаза потускнели от слез. Поэтому он пообещал самому себе, что с ним ничего не случится. Он не думал, что что-то может случиться с ней даже при их работе.
Сердце заболело еще сильнее. А он думал, что сильнее некуда. Он опустил глаза на журнальный столик перед собой. Его лучшие друзья последнее время – пистолет и бутылка виски. Бутылка была наполовину пустой. Или полной. Как правильно? Хотя это не важно, уже не важно. Рука легла на холодную рукоять табельного оружия. Он знал, как остановить боль. Всего-то нажать на курок, он не промахнется. И все. Больше не будет ожидания щелчка замка вечером, не будет привычного взгляда на рабочий стол Джесс, который пока пустовал, не будет этой дикой боли. Ничего этого больше не будет. Дон не знал, что будет за этой гранью. Он никогда об этом не задумывался, детские уроки Библии в воскресной школе были давно, от них остались лишь легкие воспоминания, ничего серьезного. После смерти своего Ангела Дон пошел в церковь с вопросом, почему же так случилось? Но увещевания священника не облегчили душевное состояние, наоборот, ухудшили его. Все слова служителя церкви о том, что Джесс попала в лучший мир, там не будет трудностей, а будет лишь покой – злили. Как бы хорошо там ни было, но она не будет жить! Ее не будет с ним! Черт, ее не будет! Дон закрыл глаза, взял пистолет. Ему не было страшно. Он вообще ничего не чувствовал, как будто умер в ту самую минуту в больнице, когда врач сказал свои привычные слова: «Мы сделали все, что было в наших силах…» Он до сих пор помнил те события до мельчайших подробностей. Тяжесть тела Джесс в своих руках, его уговоры в машине, чтобы она не теряла сознание. Он умолял ее оставаться с ним, зная, что так будет лучше. Он помнил, как бледнело ее лицо, как потускнели глаза. Помнил свой пробег вслед за каталкой по стерильному коридору больницы до дверей, которые отделили его от Джесс. Помнил тянувшиеся часы ожидания, когда ему казалось, что он сходит с ума. А потом… она лежала перед ним, с закрытыми глазами, спокойным лицом, не знай он, что она мертва, подумал бы, что спит. Она ненавидела ранние подъемы, оставаясь в постели, как можно дольше. Зарывалась в одеяло у него под боком и ворчала, когда он ее будил на работу. Она была такой теплой и сонной по утрам, от нее веяло сладкой негой и желанием…
Одно движение. Но взгляд замер на их единственной фотографии, сделанной в редкий выходной, который они провели в парке на пикнике с Мессерами. Они сидели в обнимку, Дон улыбался, а Джесс хохотала. Он помнил тот день. Они провели его на свежем воздухе, наслаждаясь теплотой весны. У них было так мало такого времени, так мало воспоминаний об общих выходных. А он мечтал об отпуске, мечтал увезти ее далеко, а может и не так далеко, но туда, где их мобильные будут молчать, где их не вытащат из постели посреди ночи и не заставят тащиться на место преступления. Он мечтал ее свозить в Ирландию. Хотя бы неделю. Одну-единственную неделю. Как же вспоминается все, о чем мечтал, но чего не получил. И о чем не задумывался, принимая это, как должное, чего теперь тоже больше никогда не будет.
Смеющаяся на фотографии Джесс. Его Ангел. Ангел-хранитель. Дон вдруг понял, что он не сможет этого сделать. Не потому, что боится. Джесс не оценит. Это будет трусость. Джесс не заслужила этого. Она была храброй, не боялась ничего. Он не мог так поступить, хотя бы в память о ней. Нет, это не выход, как бы этого не хотелось. Он не мог. Джесс не поймет, не оценит. Она этого не заслужила.
Мысли в голове заклинило на одном. Дон вернул пистолет на прежнее место. Резкий бросок и бутылка виски разбилась о противоположную стену, разлетелась осколками и каплями жидкости. По комнате поплыл запах алкоголя.
Стук в дверь прозвучал громко. Дон никого не ждал в гости, поэтому даже не пошевелился, он никого не хотел видеть. Но по ту сторону двери стоял человек, так просто не собиравшийся сдаваться.
- Дон, открой, я знаю, что ты дома, - когда ответа не последовало, Мак снова постучал и добавил погромче: - Лучше открой, либо я взломаю дверь. Ты же знаешь, что я это могу.
Дон знал, поэтому решил, что лучше будет все-таки пустить Тейлора. Тем более что для этого достаточно было сказать:
- Входи.
Дверь не была заперта.
Мак оценил беспорядок в квартире, запах виски, осколки бутылки, хозяина на диване в помятой футболке и с щетиной, которой не касалась бритва уже несколько дней. Видимо, столько, сколько Флэка не было на работе. И пистолет на журнальном столике перед другом. Этот предмет красноречиво говорил Маку, что происходит совсем не то, совсем не так.
Тейлору все это было знакомо. Он сам прошел через ад потери, бесконечного чувства вины и желания спустить курок, чтобы прекратить эту рвущую на части боль. После смерти Клер он заперся в пустой квартире, которая хранила столько совместных воспоминаний, которая была обустроена Клер и напоминала ему о ней. Он уже не помнил, сколько так просидел. Зато помнил то, как манил его пистолет, обещая успокоение. Но его останавливало, что бы подумала о нем Клер. Ее не было, но ее мнение все так же, как и раньше волновало его. Но однажды и это не помогло. В тот день он изрядно напился, вот так же, как и Дон, сидел на диване и уже был готов спустить курок, когда призывно зазвонил телефон. Мак не хотел на него отвечать, но телефон все звонил и звонил. За ту пару недель, которые он провел взаперти после взрыва ВТЦ, мобильный исправно звонил, высвечивая разные имена. Чаще всего мелькало имя Стеллы. Но, как правило, она переставала трезвонить после нескольких гудков. В тот день она не остановилась. Мак машинально ответил, отложив пистолет. Было совершено убийство, убиты молодая женщина и ее новорожденный ребенок. Что заставило Тейлора вспомнить о том, что он детектив и поклялся хранить покой населения Нью-Йорка, он так и не понял. Но он забыл о своем намерении, пошел в душ, привел себя в порядок и вернулся в жизнь. И долго об этом не вспоминал, до последних событий. Сейчас уже Мак знал, что именно голос Стеллы вернул его к жизни. Она просила его ей помочь, сказала, что он ей нужен. И он услышал это, хоть и не предал тогда этому значения. Мак вдруг понял, что так и не поблагодарил ее за это и решил исправиться в ближайшем будущем.
Мак, как никто другой, понимал, что творится с Доном. И пришел не читать нотации, не упрекать в безответственности, не взывать к его любви к друзьям, от которых он закрылся. Нет, он все это скажет. Потом. Ну, разве, что не упомянет о безответственности, вот в чем Дона никогда нельзя было упрекнуть. А сейчас он просто хотел быть рядом и поддержать. Тейлор прошел к окну и открыл его, впуская осенний воздух, смешанный запах дождя и пожухлой листвы деревьев, взял в руки пистолет и сел на журнальный столик напротив друга:
- Что тебя остановило?
Флэк ответил не сразу. Он посмотрел на Мака, потом на улыбающуюся Джесс на фотографии, и произнес застрявшую в мозге фразу:
- Она бы это не оценила.
Мак грустно кивнул. Взгляд замер на фотографии, сердце болезненно сжалось. Она была частью жизни каждого их маленькой семьи. Она была членом их семьи. И было больно от такой потери. Он отложил пистолет в сторону и сказал то, о чем никому никогда не рассказывал:
- Меня тоже остановило именно это. Что подумала бы обо мне Клер? Я был ее героем и вот так бесславно собирался сдаться. Малодушно распрощаться со своей жизнью только потому, что не уберег ее. Но, Дон, бывают моменты, когда ты бессилен. Смерть Джесс была именно таким моментом. Ты сделал все, что мог в ту минуту. Но исправить ничего нельзя, просто нужно смириться. Пистолет – не выход. Сейчас ты этого не понимаешь, поймешь потом.
Слова медленно доходили до сознания Дона. Одурманенный алкоголем мозг не сразу вникал в суть услышанного. Но туман рассеивался, смысл становился все более ясным, слова – более понятными. Для этого понадобилось время. Мак терпеливо ждал хоть какой-нибудь реакции друга. Тот сидел с опущенной головой долгие десять, может, пятнадцать минут. А потом вдруг спросил:
- Меня когда-нибудь отпустит? Перестанет болеть?
Мак покачал головой. Он мог бы соврать, сказать, что да, отпустит, ты все забудешь и будешь смотреть вперед с высоко поднятой головой. Но он не хотел врать ему:
- Это не будет обжигать тебя, как сейчас. Но ты никогда этого не забудешь. И рана в душе будет напоминать о себе время от времени. Дон, невозможно, забыть то, что так жестоко отобрали, увы.
Глупо было спрашивать. Дон сам знал ответ. Он знал, что никогда не забудет своего Ангела, а значит, боль никогда не уйдет. Она притупится, но всегда будет с ним.
- Ты замечал, что в такие минуты, ты вспоминаешь мелочи, которым не придавал значения, которые не мог вспомнить за день или два до… - Дон запнулся. Мак молчал, давая ему выговориться. Он знал, о чем тот говорил. Мелочи, которые, казалось, не хранит память, как, например, в чем была любимая в тот или иной вечер, что ты приготовил на ужин в день ее рождения, какие цветы купил на годовщину свадьбы. После потери все то, что ты основательно забыл, вспоминается само собой, без приглашения. – Я вдруг вспомнил нашу первую встречу. Нет, я ее помнил, но не помнил, что было на Джесс в тот день, да и вообще… мы стояли у участка с Денни, когда она проходила мимо. И в этот момент патруль привез мелкого сутенера. Он вырвался, видимо, собираясь прихватить кого-то в заложники и смыться. И рванул к Джесс. А она… - Дон усмехнулся, - она так ловко, всем на зависть, с ним управилась. В считанные минуты скрутила его и надела на него наручники. Я все удивлялся, как такая хрупкая девушка, как она справляется со здоровыми амбалами. Она могла любого уложить. – Мак улыбнулся. Он сам удивлялся этому факту. – А еще мне было всегда интересно, как она бегает за подозреваемыми на своих каблуках. Денни всегда утверждал, что предпочитал сам побегать, лишь бы не гонять Джесс. Говорил, что не был уверен, что она не споткнется где-нибудь. Но она всегда везде успевала. – Улыбка медленно сползла с его губ. – Она всегда была рядом, готова была выслушать. В любое время суток, стоило лишь позвонить и попросить.
Мак сжал плечо Дона. Они ведь так и не смогли нормально оплакать Джесс. Все хорошие слова, которые она заслужила, так и не были сказаны. Окно бара было изрешечено пулями, которые внесли коррективы в их жизни. Дон нахмурился, вспомнив об этом. Туман последних недель все больше отступал.
- Как Денни?
- Держится. Но ему нужен друг, Дон. Ни я, ни Шелдон, ни Адам, никто из нас не заменит ему тебя.
Дон молчал. Его начала грызть совесть. Он так погрузился в свое собственное горе, что совершенно не подумал о друге, которому сейчас было не намного легче, чем ему самому. Их несчастья были разными, но от этого не менее весомыми. Именно Денни первым примчался в больницу, когда Дон сидел в ожидании новостей. Денни – лучший друг и соратник. И ему сейчас приходилось не сладко. А он его бросил. Он не имел права так поступать. Если бы Джесс была бы рядом, она бы уже отчитала его и пинками выгнала бы к Денни. Но, если бы Джесс была бы рядом, то он сам был бы рядом с Денни. Да и они бы вряд ли оказались бы в том злосчастном баре и ничего подобного бы не случилось.
Дон потер ладонями лицо. Хватит. Пора остановится. Он стал похож на тряпку. Он перестал быть собой. Так нельзя дальше. Ради Джесс, ради его Ангела нужно взять себя в руки и жить дальше. Боль притупится, станет легче дышать, жизнь придет в норму. Мак справился, справится и он.
От Тейлора не укрылась сиюминутная перемена в Доне. Внутри все расслабилось. Он понял, что они пережили тот момент, который был самым тяжелым. Теперь все будет хорошо. Не так, как бы хотелось, но лучше, чем сегодня утром. Его миссия была выполнена, можно было идти домой. Дальше Дон справится сам…

88888


Мак ждал Стеллу под входом в здание лаборатории с кофе в руках. Он увидел ее издалека. Под глазами женщины залегли темные круги, ее что-то беспокоило. Что именно, можно было догадаться. Сейчас всех их волновали Флэк и Денни.
- Доброе утро, - Мак протянул один стаканчик напарнице.
- Доброе, - Стелла с благодарностью взяла кофе и сделала глоток.
- Как прошли выходные?
- В раздумьях. Я все думаю, как помочь Дону.
- Об этом можешь не думать уже. С Доном все будет хорошо, он сегодня выходит на работу.
- Правда? – Уставшее лицо Стелла озарилось улыбкой. – Ой, слава Богу.
Они с Маком прошли внутрь. У лифта было еще пусто, в кабине они оказались вдвоем.
- Стелла, - решительно начал Мак, - я все хотел сказать тебе спасибо.
- Мне? За что? – Удивилась та.
- За то, что когда-то ты спасла меня от необдуманного поступка.
Стелла наморщила лоб, соображая, когда такое было. Так и не вспомнив, она решила, что Мак просто заработался и что-то перепутал.
- Мак, ты ошибаешься. Я ничего подобного не делала.
Мак улыбнулся. Что ж, сейчас с ней проще согласиться, чем долго объяснять что-то. Тогда он решил перефразировать:
- За то, что ты всегда есть.
- А за это всегда пожалуйста, - улыбнулась Стелла.
Они с Маком дошли до того места, где их пути расходились по своим кабинетам.
- Поужинаем сегодня? – Спросил Мак.
- Угощаешь?
- Конечно.
- Договорились.

88888


Утро выдалось ясным, прозрачное небо, яркое солнце. Дождь покинул Нью-Йорк, как будто, осень отступила, позволяя последнему теплу радовать горожан.
Дон решил начать неделю с визита в то место, в котором так и не удосужился ни разу побывать за прошедшее время. Ему казалось, что могила Джесс сделает реальной ее потерю. Но раз возвращаться в жизнь, то нужно начинать с этого. Смириться с реальностью.
В такую рань кладбище пустовало. Между красивыми, разнообразными надгробьями лежали первые желтые листочки. Дону понадобилось время, чтобы отыскать нужное надгробие. Джессика Энджел, любящая дочь и сестра, хороший полицейский, прекрасный человек. Дон провел рукой по холодному мрамору. Он не хотел прощаться. И решил, что не будет этого делать. Он будет приходить сюда, раз в неделю, в две, не важно. Дон аккуратно пристроил две бледно-розовых розы, такие, как любила Джесс. На ее могиле всегда будут цветы, а она всегда будет в его душе и памяти.
Он не знал, сколько просидел у ее могилы. Мимо начали проходить люди, навещающие своих умерших родственников, друзей, любимых. Пора было уже и Флэку собираться на работу. Его и так не погладят по голове за поведение последнее время, не стоило еще и опаздывать.
- Пока, Джесс, - тихо прошептал Дон.
Было довольно странно ощутить всем телом легкое дуновение ветерка, ласково погладившего Дона по щеке, коснувшегося лепестков роз и зашелестевшего листвой дерева, возвышающегося над могилой Джесс. Дон удивленно поднял голову и посмотрел на ветки. За все то время, которое он здесь провел, не пошевелился ни один листик. И тут, стоило ему назвать имя Джесс… Дон мотнул головой. «Я схожу с ума…»
Но почему-то хотелось верить в то, что в ветерке и в самом деле была Джесс. Его Ангел. Легкий порыв, коснувшийся кожи, так напомнил прикосновении ее губ, шелест листьев – ее смех, лучи солнца, скользнувшего в просветы веток – ее лучистый взгляд. Джесс была рядом. Она всегда будет рядом. Она будет его Ангелом-хранителем. И он ее больше не разочарует необдуманностью и глупостью своих поступков.
Дон расправил плечи и пошел к выходу из кладбища. Пора браться за работу. А вечером его на ужин ждали Мессеры. И малышка Люси. И Джесс, которая всегда будет рядом.